Во второй половине февраля 1917 года на фоне продолжающейся войны, общей разрухи, в промышленных центрах России активизировалось массовое стихийное стачечное движение. Общественная жизнь политизировалась с каждым днем.

Все это создавало условия для консолидации различных политических группировок, организаций и партий.

27 февраля (почти одновременно) были образованы Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (куда преимущественно вошли представители меньшевистской фракции Государственной Думы и партии социалистов-революционеров) и Временный Комитет Государственной Думы.

Недовольство народа, доведенного до отчаяния лишениями войны и состоянием экономики, было поддержано и использовано либеральной частью российской буржуазии, потерявшей веру в эффективность системы самодержавного управления.

В ночь на 28 февраля Временный Комитет Государственной Думы обратился к народам России с воззванием, в котором заявил, что берет на себя инициативу "восстановления государственного и общественного порядка” и создания нового правительства. Под давлением этих обстоятельств в ночь на 3 марта царь Николай II подписал манифест об отречении от престола.

2 марта на основе соглашения Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и Временного Комитета Государственной Думы было образовано Временное правительство под руководством кадета князя Г.Е.Львова. Временное правительство, таким образом, становилось законным преемником царского правительства. Однако, на практике общественная власть сосредоточивалась в руках еще одного органа - Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, решения и предписания которого признавались все большим числом вооруженного народа. Так, в результате Февральской революции в России создалась практическая основа так называемого двоевластия.

3 марта Временное правительство опубликовало свою знаменитую Декларацию, в которой, в частности, было заявлено о введении в стране демократических свобод и отмене всех ограничений.

Новые исторические реалии, вызванные Февральской революцией 1917 года, оказали огромное влияние на развитие политических процессов в России и национального движения в колониальных регионах империи, придав ему сильный дополнительный импульс.

В начале марта 1917 года известие о свержении царя стало быстро распространяться по телеграфу в городах Туркестана - "первые телеграммы брались с бою”. Это событие вызвало мощную волну общественной активности, пробудив даже у наиболее инертной части туркестанцев небывалый интерес ко всему происходящему. Во многих местах прошли многотысячные митинги и демонстрации. 5 марта в Ташкенте состоялся общегородской митинг, на котором генерал-губернатор Куропаткин, прочитав официальное сообщение от комитета Государственной Думы об отречении царя, призвал присутствующих "в целях сохранения мира и спокойствия и заканчивания военных действий против внешних врагов до победного конца верно служить вновь назначенному правительству".

Февральскую революцию приветствовали не только русские либералы и демократы, но и передовая часть коренного населения Туркестана, у которой появилась надежда на скорое и справедливое решение насущных проблем. По их инициативе, повсюду стали создаваться специальные комитеты, ставившие своей целью разъяснение населению значения победы над старым порядком.

Казалось, что только теперь униженные, отчаявшиеся люди смогут наконец-то удовлетворить свое долгожданное стремление к свободе, национальному самоопределению и выразить годами копившийся гнев на власть царя.

В национальных газетах печатались десятки воззваний и прокламаций с призывами о поддержке революции. В одном из первых своих номеров самаркандская газета "Хуррият", обращаясь к своим читателям, писала: "... долгожданные перемены в России стали реальностью, мы получили право свободно говорить и писать. Теперь никто не может этого нам запретить, теперь будут прислушиваться к нашим требованиям."

Под давлением туркестанской общественности 30 марта было принято постановление об отстранении от должности и взятии под домашний арест генерал-губернатора и командующего войсками Куропаткина, его помощника Ерофеева и начальника штаба округа Сиверса. На место устраненного командующего войсками был избран полковник Черкес (правый эсер).

Вместо старой администрации специальным решением от 7 апреля был образован туркестанский комитет Временного правительства, для управления краем во главе с Н.Н.Щепкиным. Комитет уполномочивался действовать от имени Временного правительства в пределах Самаркандской, Сырдарьинской, Ферганской, Закаспийской и Семиреченской областей, а также Хивы и Бухары.

В эти апрельские дни состоялся I Туркестанский краевой съезд Советов, преимущественно европейский по своему составу, избравший краевой Совет и съезд исполнительных комитетов края. Они продемонстрировали игнорирование интересов коренного населения. Туркестанцы становятся свидетелями формирования нового политического контекста: появления множества партий, движений и групп, стремящихся как можно скорее заявить о своих намерениях. Особенностью данного процесса было то, что наряду с новыми общероссийскими партиями (членами которых были преимущественно представители европейского населения края), зарождались и молодые национальные организации с модернизированными программами, более ясной стратегией и тактикой, пользующиеся поддержкой и сочувствием со стороны широких масс туркестанских мусульман. В первые же дни после Февральской революции оформились организации: "Маърифат ва шариат”, "Иттифок исломия", "Тижорат ул-ислом", "Саноул-Ислом", "Хадд-дул-Ислом" - в Андижане; "Мирваж-ул-Ислом" - в Самарканде; "Равнак-ул-Ислом, "Гулистон" - в Каттакургане; "Муайин-ат-толибин" в Ходженте; "Джамият Исломия" - в Намангане и т.д.

Однако, все же наиболее значительными из национальных организаций, действующих в те дни, были:"Шурои-Исломил" ("Совет Ислама" или "Исламский Совет"), "Шурои-Уламо" ("Совет духовенства"); "Турк одами марказият фиркаси" ("Партия тюркских федералистов"). Одной из самых популярных и авторитетных среди названных организаций была "Шурои Исломия", организационно оформившаяся 9 марта на собрании (проходившем в "старом" Ташкенте), созванном обществом "Турон". За короткий срок "Шурои-Исломия" создает свои филиалы в Коканде, Андижане, Скобелеве, Маргилане, Самарканде и других городах Туркестана и усиливает тем самым свое влияние в регионе. Членами этой организации стали представители духовенства, национальной интеллигенции, чиновничества, купечества и зарождающейся промышленной буржуазии. В руководящее ядро «Шурои-Исломия» входили известные всему Туркестану реформаторы: Мунаввар Кори, Убайдулла Ходжа, Ташпулатбек Норбутабеков и др.

Во многом, благодаря их инициативе, по всему Туркестану стали выходить на местных языках десятки газет и журналов, среди которых особым успехом пользовались такие издания как: "Шурои Исломия", "Нажег", "Кенгаш", "Хуррият", "Эл байроги", "Улуг Туркистон". Материалы, публиковавшиеся в национальной прессе, были призваны сплотить народ вокруг идеи свободы и национального самоопределения, возможность реализации которого была дарована (как казалось) Февральской революцией.

С этими надеждами пришли делегаты со всего Туркестана и на 1-ый краевой мусульманский съезд, проходивший в Ташкенте с 16 по 23 апреля 1917 года, во время открытия которого было заявлено, что съезд верит в "наступление лучших времен, когда все народы, населяющие Россию, будут иметь равные права, когда не будет старших и младших братьев, но все будут просто братьями."

Съезд, на котором присутствовали и представители русской общественности, принял резолюции с требованиями прекращения колонизации края и возвращения местному населению конфискованных у них земель. Отдельным решением была отмечена необходимость учреждения в Туркестане Центрального Совета мусульман, который уже позже стал известен как Национальный центр (Миллий Марказ). Съезд высказался за реализацию демократических свобод.

По вопросу о национально-государственном устройстве России съезд принял решение (также как позже первый всероссийский мусульманский съезд), по которому Туркестан должен был войти в состав Российской республики в качестве отдельной территориальной автономии, организованной на началах национального самоопределения.

Февральские события, резко политизировав туркестанское общество, содействовали росту национального самосознания и национальной консолидации. Однако, естественно, это не означало полного единения во всем и отсутствия альтернатив. Заметим, что уже в начале своей деятельности представители молодых национальных организаций столкнулись с полярными интересами разных течений как в самом национальном движении, так и вне его.

Становилось очевидным, что в условиях Туркестана практическая реализация программных положений местных прогрессистов-джадидов встретит противодействие не только со стороны русских великодержавников, но и некоторых консервативных, традиционалистских кругов коренного населения.

В конце концов, это обстоятельство привело к тому, что в июне 1917 года из организации "Шурои-Исломия" отделилась более консервативная часть - "Шурои-Уламо" ("Совет духовенства"). Программа и устав "Шурои-Уламо" утверждались в начале июля на одном из митингов., проходившем в старом городе во дворе мечети Беглар-Беги. На митинге, собравшем около 25 000 человек, говорилось, что в организацию "помимо улемов и купцов, входят также и представители других классов и профессий мусульман города Ташкента", и что организация " ... будет обслуживать интересы мусульманского населения и повсеместно будет содействовать его духовно­умственному и культурно-политическому развитию..."

Одним из основных авторов программных положений новой организации был лидер ташкентской "Шурои-Уламо" Шер Али Лапин. У Шер Али Лапина были идейные серьезнейшие разногласия с представителями "Шурои-Исломия", однако он, безусловно, являлся крупной политической фигурой и одним из лидеров национального движения в Туркестане. Во многом, благодаря его усилиям, сфера деятельности "Шурои-Уламо" распространяется и на другие регионы Туркестана, где создаются филиалы последней.

Идейные установки "Шурои-Уламо", также как и "Шурои-Исломия", базировались на признании необходимости политического самоопределения народов Туркестана (хотя бы в рамках автономии), но при этом исламским принципам и ценностям придавалось исключительное, приоритетное значение.

После февраля политическая жизнь Туркестана не ограничивалась борьбой двух течений в национальном движении. Политизированные слои русского общества края, естественно, не могли оставаться в стороне от происходящих событий. Они постепенно концентрировались вокруг социалистов-революционеров, конституционных демократов, радикальных демократов, социалистов-демократов и некоторых других филиалов общероссийских партий. Все эти организации прилагали значительные усилия для поиска социальной опоры и надеялись заручиться поддержкой и сочувствием со стороны широких масс населения (в том числе и коренного). Однако, в основе программных положений общероссийских партий Туркестана лежали имперские, великодержавные идеи, которые не могли быть приняты местным населением.

Данное обстоятельство во многом определило и поражение общероссийских партий, которое они потерпели в ходе выборов в городские думы Туркестана летом 1917 года. Во всех крупных городах (кроме Скобелева) убедительную победа на выборах одержали представители национальных политических организаций.

Летом 1917 года по краю прокатилась новая волна различных мусульманских форумов. Знаменательным событием в политической жизни Туркестана стало решение о создании партии туркестанских федералистов (”Турк одами марказият фиркаси”), принятое делегатами IV съезда мусульманских организаций Ферганской области. Съезд, проходивший с 12 по 14 июля в г. Скобелеве, принял устав и программу партии. В программе туркестанских федералистов отмечалось, что главной политической целью партии является достижение национальной автономии для Туркестана.

Таким образом, Февральская революция ускорила процесс размежевания различных общественно-политических сил и создала условия для функционирования в России (в том числе в Туркестане) многопартийной системы. Появление в процессе эволюции национальной политической мысли и освободительной борьбы новых молодых национальных политических организаций представляло собой очевидное свидетельство роста общественно-политической активности коренного населения региона.